Егор Кончаловский: В Казахстане он – казах, в России – русский

Специальный показ для гостей и участников ММКФ состоялся 27 июня в Большом зале Дома кино Союза кинематографистов России. А 1 июля «Возвращение в «А» открыл в Астане Международный кинофестиваль экшн-фильмов под патронажем Тимура Бекмамбетова. Столичные зрители впервые смогли увидеть новую картину Егора Кончаловского в 3D-формате. Алматинцам еще предстоит увидеть фильм-открытие на международном кинофестивале «Евразия-2011», который пройдет в сентябре.

- Егор, в одном из интервью вы сказали: чтобы выжить, вам пришлось заняться рекламой.

- Я не скрываю, что это так. Мой первый рекламный ролик случился из-за свадьбы Андрея Разенкова. Мой дружок срочно женился и также срочно уехал из Москвы, забросив рекламный проект. А мне бросил на прощание: «Ну выручи друга, сними, доделай». Я тогда ничего не умел и не понимал в этой профессии, но пришел на съемочную площадку, раз пообещал. Этот первый авантюрный шаг и решил всю мою судьбу. Вот так я стал режиссером в рекламной киноиндустрии с ее шоколадными и политическими лицами... Сделал около 150 клипов. Моя рекламная компания существует до сих пор.  

- Вы не могли найти работу с дипломом Кембриджского университета? 

- Представьте, не мог. Помните то время? В 27 лет, когда я окончил университет, у меня ничего не было – ни дома, ни денег, ни профессии, по большому счету. Ведь что такое искусствовед – ну, давай, ведай искусством. Надо было думать, чем заниматься дальше. Самым доступным способом содержать себя оказалось вступление в рекламную индустрию, которая только-только начинала в России свое существование. Это сейчас большие студии и ведущие телеканалы, сильно вовлеченные в киноиндустрию, с удовольствием нанимают людей из рекламы. И знаете почему? Дело в том, что они высокотехнологичны, высокодисциплинированны и высокопослушны. У человека с опытом работы создания рекламных роликов отсутствует комплекс подчиненного, или, вернее, комплекс неполноценности подчиненного. В рекламе существует здоровый цинизм, который переходит и на отношение к кинопроцессу. Это не хорошо и не плохо, это данность. Раньше фильм снимали годами, и люди жили этим. Сейчас для большинства это только работа. А те, для кого жизнь, остались еще такие режиссеры, они так и снимают по многу лет. Я бы так не смог. Общая мылодраматизация пространства имеет место быть, и это на мой взгляд – человека, занимающегося коммерческим, зрительским кино. В этом виновато сращивание кинематографа с телевидением и Интернетом. Почему киношники живут с оглядкой на людей телевизионных? Потому что вполне рядовой фильм, если за ним стоят успешные телеканалы, имеет шанс стать успешным, хотя успех этот можно по-разному оценивать. Фильм, выходящий с поддержкой центральных каналов, находится не в честной конкуренции с картинами, не имеющими ее. Этот процесс одинаков везде.  

- Это ваши слова, что «никогда не начали бы снимать кино, если бы в жизни не было шоколада «Марс» и «Сникерс», шампуня от перхоти». 

- Да. Я прошел настоящую школу выживания и оказался в 1998 году на съемочной площадке своего первого фильма «Затворник». 

- Егор, а ведь у вас была великолепная возможность остаться на Западе, что заставило вас вернуться?

- Я не представляю жизни в другом месте. Хотя нет, представляю, но жить там и так не хочу. Мне нравится только здесь. Вот, например, жить по финскому образцу я бы не смог. Представляете, все известно на несколько лет вперед, включая уплату налогов. Абсолютно не остается пространства для здоровой аферы или романтики. Я это почувствовал в Кембриджском университете. Отец негативно отнесся к моему возвращению в Россию. Не понял. Он сначала думал, что я заболел. А мне нравится. Для меня привлекательность жизни – в отсутствии стабильности. Псих, да? Здесь все возможно. И это видно на примере многих семей. Человек приходит и говорит: «Я банкир» или «Я политик». И становится банкиром или политиком, или зарабатывает деньги, как повезет. В некотором смысле я поступил так же, объявив себя режиссером. Теперь расхлебываю эту ситуацию. 

- Тогда расскажите, как вы снимали свой первый фильм. Говорят, что во время съемок вы подрались с Александром Балуевым? 

- Что касается Балуева... Я его очень люблю. И оказалось, что очень трудно разделять артиста, его личность, личность героя и твое отношение ко всем в отдельности. Так запутался, что даже подрался с Балуевым. По-настоящему. Я открыл в себе некоторую агрессию. Возможно, слишком перенервничал на съемочной площадке, где все впервые. Я был абсолютно искренним, когда снимал «Затворника». И понимаю только теперь, что в картине много слабых мест, но их уже не исправить. Картина снималась очень быстро, буквально семь недель. Представляете, какое напряжение! Я делал фильм без претензий на глубину, с расчетом на большую аудиторию и с главной задачей – развлечь.

- Говорят, что вы жесткий в работе, особенно с артистами. 

- Отношение творческой части съемочных групп к своей работе сильно регрессировало. Артисты сегодня, к сожалению, а я больше десяти лет снимаю кино, стали машинами для зарабатывания денег, особенно те, которые получают порядка десяти тысяч долларов в день. Когда снимается более или менее серьезное кино, где предполагается присутствие психологии и подлинного чувства, нужно работать. А артисты приходят на некоторые проекты, и перед ними лежит бумажка с написанным признанием в любви, которую они и зачитывают. Такого я позволить не могу. Я начинаю выходить из себя.

- Вы такой эмоциональный? 

- Я всегда довольно сильно переживаю, и не только по поводу кино. Это образ жизни: мучиться, снимать кино и мучиться уже из-за кино... Вы не представляете себе, как я волнуюсь в ожидании зрительской премьеры! «И все-таки если человек выложился и сделал все, что мог, это не может быть поражением». Солженицына слова. Вот жду алматинской премьеры «Возвращение в «А». Показ пройдет в рамках кинофестиваля «Евразия». Теме войны в Афганистане посвящена новая картина. Под «А» подразумевается Афганистан.

- Егор, вы чувствуете себя известным режиссером? Есть такое мнение, что с вашего «Антикиллера» началась новая русская киноиндустрия.  

- Я не чувствую себя режиссером на самом деле. Об этом состоянии говорить довольно сложно. Многие указывают в своих визитках «режиссер», но таковыми не являются. Но ведь можно быть президентом и номинально, или генералом, а в душе не быть даже солдатом. Аналогичные чувства. Я себе оставляю пространство для мучений. А для того чтобы величать себя режиссером, надо хотя бы наработать большие объемы. В настоящее время очень трудно что-то планировать. И все-таки... «Антикиллер» важный для меня фильм. Мне он нравится. Говорю об этом без ложной скромности. Это одна из трех картин, с которых начиналась новая русская индустрия. Выяснилось, что кино, как некая область, оказалось интересным не только киноведам, но и предпринимателям. Так рождался новый русский бизнес, к сожалению, происходило это по-российски: с проблемой случайных людей, с принципом «сними жену – дам миллион», с разговорами из разряда «а почему у вас все истории про бомжей, а где же телки, где казино, где «Ламборджини»?» и так далее. 

- О чем мечтаете и пока не решились? 

- Хочу сделать автобиографическую картину. И еще вынашиваю исторический проект о монгольском нашествии и о времени до него. Я ведь потомок монголов. И очень этим дорожу. В Казахстане я считаю себя казахом, в России – русским. Казах я по матери, а русский по отцу. 

Источник: "ЛИТЕР".